24 мая 1905 г. родился Михаил Шолохов, создатель романа-эпопеи «Тихий дон». Еще при жизни он стал легендой. Но была и другая легенда, которая отравила ему жизнь и, отозвавшись раком легких, свела в могилу.

Михаил Шолохов в двадцать три года написал один из величайших русских романов XX века, шедевр русской словесности – роман о судьбах казачества во время гражданской войны «Тихий Дон». Еще при жизни он стал легендой. Но была и другая легенда, которая отравила ему жизнь и, отозвавшись раком легких, свела в могилу. Это легенда о плагиате «Тихого дона» — тоже своего рода шедевр: одна из самых абсурдных (ибо совершенно не опирается на факты), одна из величайших – по масштабности распространения сравнима с эпидемией – и, наконец, одна из самых живучих мистификаций литературной жизни XX века.

Михаил Шолохов с детства привык хранить тайны, и прежде всего – свои собственные.

Он родился в глухой донской станице Вешенской, на хуторе Кружилине, внебрачным сыном жены донского казака от рязанского крестьянина, т.е. формально никем: «сыном мещанина». На Дону таких не жаловали. Поэтому семья скрывала происхождение Миши: фамилию ему дали по отцу – Кузнецов – что позволило на какое-то время получить все казачьи блага и привилегии (в часности, надел земли). В 1913 году этот миф прекратил существование, и усыновленный своим настоящим отцом Михаил стал в обществе тем, кем он изначально и был – маленьким «бесславным ублюдком». О своем детстве впоследствии (в 1926 году) Шолохов напишет рассказ «Нахаленок», который был затем с большим успехом экранизирован.

Еще в подростковом возрасте Шолохов привык окружать себя облаком всяких интересных небылиц – вроде знакомства и даже чуть ли дружбы с Махно. А правды не знал никто, кроме него самого. Время было неспокойное – как-никак гражданская война, – и положение семьи Шолоховых в казачьей станице было весьма шаткое. Для казаков они были иногородние, считавшиеся «хуже жидов», а для красных – зажиточные крестьяне, «кулаки»-эксплуалаторы, которых, естественно, следовало прижать «к ногтю». Так что будущий писатель с детства, ради выживания, выработал в себе скрытность. Дажего его дата рождения установлена не точно: есть версия, что он на самом деле старше на два года.

Вообще, у Шолохова нет научной биографии – несмотря на то, что это один из величайших писателей двадцатого века, единственный советский писатель, получивший Нобелевскую премию! Скрытность эта, и нежелание вести дневник, и брезгливое отношение к черновикам (после завершения работы автор любил отправлять их в печку – как он выражался, в «крематорий») впоследствии сыграли с Шолоховым недобрую шутку, помешав однозначно, раз и навсегда, подтвердить факт написания «Тихого Дона».

Выросший в достатке (и даже отправленный учиться в Москву!) маленький «нахаленок» не испытывал желания пытаться сохранять и отцовское добро – наоборот, как только представилась возможность, он радостно примкнул к тем, кто «грабил награбленное». В тринадцать (или, по другим данным, в пятнадцать) лет Шолохов вступил в ряды т.н. проработников. Сам писатель позднее так говорил об этом времени: «Я работал в жесткие годы, в 1921- 22 годах, на продразверстке. Я вел крутую линию, да и время было крутое; шибко я комиссарил, был судим ревтребуналом за превышение власти…» Собирая продуктовый налог всеми доступными средствами (то есть, попросту говоря, «выколачивая хлеб» из крестьян), совсем еще юный Шолохов проявил излишнюю – даже по тем временам – жестокость. Его дело было рассмотрено трибуналом, и «нахаленка» приговорили к расстрелу. «Два дня ждал смерти, – напишет впоследствии Шолохов о том случае, – А потом пришли выпустили… Жить очень хотелось…» «Шибкого комиссара» на первый раз оправдали (не иначе, учли возраст), и просто сняли с продразверстки, дав год тюрьмы – условно.

Получив таким образом «путевку в жизнь», будущий писатель оказывается осенью 1922 года в Москве, планируя поступить в институт. Однако, как вскоре выяснилось, не вступившему в доблестные ряды комсомола «нахаленку» это не светит. Шолохов работает разнорабочим, грузчиком, каменщиком, делопроизводителем в жилправлении – в общем, берется за любую «халтуру», лишь бы выжить в нелегкое вреня НЭПа. И параллельно – как только успевает!? – пробивает дорогу в писательскую братию, пробует себя в публицистике.

Написав несколько очерков, будущий писатель понимает: не его это дело. «Никакой я не газетчик, – напишет Шолохов. – Нет хлесткой фразы… нет оперативности… Материал действительности мне представляется в ином виде… у меня потребность изобразить явление в более широких связях – написать, чтбы рассказанное вызвало в читателе думу». Шолохов переходит от фельетона к рассказу – пишет о том, что хорошо знает (названия говорят сами за себя: «Продкомиссар», «Пастух», «Жеребенок» «Лазоревая степь»), т.е. о жизни донских казаков – и встречает сдержанное одобрение критики. Шолохов пишет резко, натуралистично, безжалостно: это было, как он говорит, «жесткое» время, и пишет молодой «комиссар»-нахаленок тоже жестко. Написав цикл «Лазоревая степь. Донские рассказы», Шолохов чувствует, что писательское дело – его призвание. Он принимает решение – писать что-то большое, основательное.

Шолохов едет домой, в станицу. В конце 1923 г. женится на дочке бывшего атамана М.П. Громославской. А осенью 1925 г. приступает к работе над романом «Тихий дон».

Уже весной 1927 года готова первая книга, к осени – вторая. И тут же, в 1928 году, первые две книги опубликованы в журнале «Октябрь».

Роман стал настоящей сенсацией, имел бешеный успех! Все отмечали его высокие художественные достоинства, зрелость таланта писателя, глубину проникновения в характеры героев, широту отображениея реалий времени…

И тут случилось непредвиденное: весной 1929 г. молодого автора оклеветали; поползли распространяемые «своими» же, писателями-завистниками, слухи о плагиате. Слишком уж горько было признать гениальность «нахаленка» многим столичным писателям. Не из фактов, но из сомнений, из невозможности поверить в необъяснимое была слеплена догадка: якобы «нахаленок» украл рукопись – и выдал за свою. Через короткое время об этом заговорили все: уж очень заманчивый намечался скандал.

И правда, ведь почти невероятно: приезжает из глубинки двадцатилетний казачок, пишет сборник ничем особенно не выдающихся рассказов, уезжает – и возвращается через три года – с шедевром, каких свет не видел! С книгой такой сильной, что за нее в 1965 году Шолохову присудили Нобелевскую премию по литературе – «за художественную силу и целостность эпоса о донском казачестве в переломное для России время»! Невероятно? Но факт.

А своих, каких бы то ни было, фактов – сторонники версии о подлоге представить не смогли. После долгих мук родился уродец – «легенда о белом офицере», с мертвого тела которого Шолохов, в бытностью свою «шибким комиссаром», якобы снял уже готовую гениальную рукопись. В качестве основного аргумента высказывалось мнение, что ну не мог, якобы, Шолохов с такой достоверностью всего лишь по чужим рассказам и на материале документов описать участие казаков в первой мировой войне, если сам не был участником событий («нахаленку» тогда было десять лет!); что сцены первой мировой явно написаны кем-то, кто в это время был уже взрослым, имел литературный талант и активно воевал на стороне белых…

В качестве подходящего под такое описание белого офицера был выбран посредственный казачий писатель Федор Крюков, который (и это как раз правда) погиб в гражданскую войну от рук красных. Вот из походной сумки Крюкова-то Шолохов якобы и вытащил шедевральный «белогвардейский» роман…

Поразительно, что эта «сказка про белого бычка», то есть, точнее, офицера, рожденная из зависти, подпитанная непониманием и раздутая любовью к сенсациям, получила спустя полвека вторую жизнь – опять же, благодаря зависти. Но об этом чуть позднее.

А тогда, в 1928 – в неспокойное, «жесткое», как говорил Шолохов, время – к анонимкам относились серьезно. И пришлось молодому писателю, несмотря на презумпцию невиновности (которая действует и в отношении плагиата: не пойман, не вор) – специально оправдываться. Он собрал целый сундук черновиков «Тихого Дона» на разной стадии подготовки, и предложил специальной писательской комиссии (под руководством А.С. Серафимовича – которого, как это ни смешно, называли в числе возможных претендентов на действительное авторство романа!).

Комиссия тщательно расследовала все материалы, изучила биографию Шолохова и обстоятельства написания книги, провела скрупулезный анализ самой рукописи – и пришла к однозначному выводу: Шолохов и есть автор. В «Правде» был опубликован отчет комиссии и официальное заключение. А после этого в печати вышли третья и заключительная (четвертая) книги романа – которые по времени описываемых событий уже никак не могли принадлежать гипотетическому «белому офицеру» (Крюков, земля ему пухом, погиб еще в 1920-м).

И слухи приумолкли…

Но… недобитой гадиной вернулась эта горькая клевета в семидесятые годы. Скандал был раздут снова, с новой силой – сорок пять лет спустя. «Книга удалась такой художественной силы, – объяснял свою позицию Солженицын, – которая достижима лишь после многих проб опытного мастера, — но лучший первый том, начатый в 1926 году, подан готовым в редакцию в 1927 году; через год же за первым томом был готов и великолепный второй; и даже менее года за вторым подан и третий, и только пролетарской цензурой задержан этот ошеломительный ход. Тогда — несравненный гений? Но последующей 45-летней жизнью никогда не были подтверждены и повторены ни эта высота, ни этот темп». Так пишет Солженицын в предисловии к книге И.Н. Медведевой-Томашевской (скрывавшейся за псевдонимом «Писатель Д.») «Стремя «Тихого Дона», изданной в 1975 году за границей. Анонимка прошла бы незамеченной, если бы не предисловие Солженицына!

А все дело было в личном конфликте двух писателей. Вернувшись в пятидесятые годы из ссылки, Солженицын чуть ли не первым делом отправил Шолохову письмо, в котором назвал его великим писателем. Но потом «великий писатель» отрицательно отозвался о романе Солженицына «Один день Ивана Денисовича», за который тому собирались присудить почетную Ленинскую премию (Шолохов уже успел получить такую же за «Поднятую целину»). К мнению Шолохова прислушались, и премию не дали. Вот Солженицын и вернул «писательский должок»: своим весом нобелевского лауреата поддержал легковесное мнение никому не известного «писателя Д.».

Книга возымела эффект разорвавшейся бомбы, о ней заговорили – и говорят до сих пор, несмотря на всю невероятность выдвигаемых в ней нападок.

Известны и ответные (не менее чудовищные) нападки Шолохова на Солженицына. «Человеку нельзя доверять перо: злобный сумасшедший, потерявший контроль над разумом, помешавшийся на трагических событиях 31-го года и последующих лет, принесёт огромную опасность всем читателям, и молодым особенно. Если же Солженицын психически нормальный, то тогда он по существу открытый и злобный антисоветский человек», – так писал Шолохов в Союз Писателей (по поводу романа «В круге первом»), с предложением – ни много ни мало! – Солженицына из Союза исключить…

Нетрудно понять, что сформировавшееся в результате противостояние «шолоховедов» и «антишолоховедов» (сторонников версии о плагиате) было (и есть!) суть противостояние политическое. Это противостояние ура-патриотов и ярых антисоветчиков.
Градус этой чаще всего голословной полемики поднимается с обеих сторон очень высоко, до пустопорожних взаимных оскорблений – как это издавно принято на Руси, когда дело касается политики. Защитники Шолохова называют любые догадки относительно возможных заимствований в романе «святотатством», а «антишолоховеды» (в среде которых, надо отметить, число научных работников значительно меньше) отвечают предположением, что созданный чуть ли не НКВД «проект Шолохов» был коллективным творческом ряда советских писателей (вплоть до Л. Андреева!), и роман создан вообще без участия самого Шолохова!

Наконец, случилось невероятное: в 1999-го году в ходе беспрецедентного расследования, проведеннного Институтом мировой литературы им. А.М. Горького при содействии МВД и лично энтузиастов-исследоватей творчества Шолохова, была обнаружена оригинальная рукопись первых двух книг романа – тех самых, которые вызывали больше всего нареканий по части авторства (версия про «белого офицера»). Это была та самая рукопись, написанная в основном собственной рукой Шолохова (а частично его женой), которую автор предоставлял комиссии Серафимовича для проверки, в ходе первого скандала о плагиате.

После завершения работы комиссии молодой писатель, который был постоянно под колпаком советских спецслужб и имел основания волноваться за судьбу оригинала, спрятал его у своего верного друга Василия Кудашева, в Москве. Кудашев, уходя на Великую Отечественную, оставил рукопись на сохранение жене, Матильде Емельяновне. Почти в каждом письме с фронта Кудашев писал жене, прося передать Шолохову, чтобы вызвал его на пару дней в Москву, с тем чтобы вернуть рукопись писателю. Возможно, он предвидел свою скорую смерть. Но к тому времени Шолохов уже употребил свое влияние на то, чтобы Кудашеву дали офицерское звание, прикомандировали к военной газете и дали спецпаек – и просить о чем-то еще раз ему было неудобно. Как раз в этот период армия, в которой состоял Кудашев, попала в окружение, и Василий погиб. Вдова решила про себя, что виноват в этом никто иной, как Шолохов, не выполнивший просьбу покойного: а если бы вызывал мужа, тот был бы жив. И она решилась на преступление: утаить рукопись. Шолохову – и всем исследователям его творчества после смерти писателя – лгала, что рукопись потерялась при переезде на другую квартиру. А сама решила продать ее через посредника.

Такой посредник нашелся: журналист Л. Колодный. При его содействии и состоялась на исходе миллениума историческая сделка. Тогдашний президент В.В.Путин лично походатайствовал о выделении спецсредств на выкуп рукописи, с наследников Шолохова была взята подписка о том, что они не будут требовать с М.Е. Кудашевой компенсацию за утаивание чужой собственности. И Кудашева, наконец, продала рукопись ученым – за «путинские» 50 тысяч долларов.

Отечественные филологи провели доскональное исследование текста, в том числе компьютерное, и авторство Шолохова было окончательно, теперь уже научно, доказано. О перипетиях поиска рукописи, истории создания книги (и мифов!), об аргументах «за» и «против» написана, в частности, интересная книга литературоведа Ф.Ф. Кузнецова «Тихий Дон: судьба и правда великого романа». Вышло в печатеи факсимильное издание рукописи – чтобы каждый имел возможность проследить ход творческого процесса гения, убедиться в «судьбе и правде».

Казалось бы, занавес. Но не тут-то было! «Антишолоховеды» нашли в рукописи новые «доказательства» теории о плагиате. А главный оппонент Шолохова, Солженицын (покойный теперь уже) вообще отказался знакомиться с выкупленной на деньги налогоплательщиков рукописью! У него не было на это ни времени, ни желания. Он слишком страдал за Россию.

Что ж, придется нам без него поставить точку в этой нелепой истории. Прямо сейчас, в день рождения Михаила Шолохова, автора великого романа «Тихий дон».

Текст подготовлен для «Частного Корреспондента»

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>